"Монблан" был построен на английской верфи Рейлтона Диксона в Мидлсборо в 1899 году. Двухмачтовое судно имело вместимость 3121 регистровую тонну, его длина составляла 97,5 метра, ширина - 13,6, осадка - 4,6 метра.
Когда началась первая мировая война, "Монблан" купила французская судоходная фирма "Компани дженерал трансатлантик". По требованию Адмиралтейства, которое в военное время имело право распоряжаться торговым флотом страны, владельцы подремонтировали борта парохода, установили на его баке четырехдюймовую пушку и покрасили судно в шаровый цвет- "Монблан" стал вспомогательным транспортом.
25 ноября судно пришло в Нью-Йорк и встало к причалу Ист-Ривер. Американские военные власти распорядились погрузить на "Монблан" бочки с жидкой и сухой пикриновой кислотой. Твиндеки третьего и четвертого трюмов были забиты бочками и железными ящиками тротила, рядом были уложены ящики с пороховым хлопком.
Уже перед самым отходом судна в Нью-Йорк пришла телеграмма из Франции, в которой говорилось, что "Монблан" должен принять на борт дополнительный груз. Так на его палубе оказались четыре ряда бочек с бензолом- новым супергазолином для броневиков и танков.
В консаменте значилось: "2300 тонн пикриновой кислоты, 200 тонн тринитротолуола, 35 тонн бензола, 10 тонн порохового хлопка. Порт назначения - Бордо".
Капитану "Монблана" приказали следовать в Галифакс, отдать якорь в гавани Бэдфорд и ждать здесь формирования английского конвоя.
Вечером 5 декабря 1917 года "Монблан", под командованием капитана Айма Ле Медэка, прибыл из Нью-Йорка на внешний рейд Галифакса.
С охранявшей рейд канонерской лодки азбукой Морзе просигналили пароходу приказ отдать якорь и принять на борт офицера связи. Прибывший через несколько минут на "Монблан" лейтенант Фриман заявил капитану: "Если с моего корабля не последует каких-либо дополнительных сигналов, вы сможете сняться с якоря и войти в гавань, как только позволит видимость. То есть около 7 часов 15 минут утра".
В это время в шести милях от "Монблана", в гавани Галифакса, стоял с грузом норвежский грузовой пароход "Имо", готовый к выходу в открытое море.
Утро 6 декабря 1917 года выдалось ясным, но морозным. С 7 часов третий помощник капитана "Монблана" штурман Левек, стоя на мостике, наблюдал в бинокль за канонерской лодкой в ожидании дополнительных приказов военных властей. Вскоре с ее борта передали на "Монблан", чтобы тот следовал в гавань Бедфорд и ждал указаний командования.
Капитан Ле Медэк отдал распоряжение выбирать якорь.
Левек встал у машинного телеграфа, а вахтенный матрос занял свое место у штурвала на ходовом мостике. Когда из машины сообщили о полной готовности, лоцман отдал команду: "Средний вперед!" Капитан перевел ее тут же на французский язык.
В 8 часов 10 минут утра в гавани снялся с якоря "Имо". Лоцман Вильям Хэйс, отдавая команды на руль, уверенно вел судно между стоявшими на рейде судами. Он приказал увеличить ход, и, когда "Имо" подошел к проливу Те-Нарроус, скорость судна была равна 7 узлам. Войдя в пролив, Хэйс заметил впереди по курсу судно. Это был американский грузовой пароход.
Проход между островом Макнаб и мысом Плезент был закрыт- заминирован, и в нем имелся только один фарватер.
В это время "Монблан" со скоростью 4 узла приближался к боковому заграждению с противолодочными сетями. На сигнальной мачте вокзала был поднят знак, что проход разрешен. "Монблан" прошел между раскачивавшимся на волнах буем и буксиром, тянувшим плавучую секцию бона.
Лоцман "Монблана" Фрэнсис Маккей твердо усвоил, что в соответствии с "Правилами предупреждения столкновения судов в море" он должен направить судно вправо, в сторону берега Дартмута. Через 15 минут он вывел судно в восточные ворота сетевого заграждения гавани, которое шло от острова Джордж. Видимость была отличной.
Вскоре лоцман Маккей заметил пароход, выходивший на излучины пролива. Это был "Имо". До встречного судна было примерно три четверти мили. Оно шло курсом, который пересекал курс "Монблана". С левого борта французского парохода отчетливо видели правый борт норвежца. Не было сомнений, что он идет в сторону Дартмута.
"Монблан" дал один короткий гудок, означавший, что судно меняет курс вправо. Лоцман и капитан "Монблана" были убеждены, что встречное судно возьмет вправо и приблизится к средней линии фарватера в соответствии с требованием "Правила". Теперь же на "Монблан", который был в 40 метрах от набережной Дартмута, шло большое судно. "Монблан" стал поворачивать вправо, а "Имо"- влево. Суда неотвратимо сближались.
У капитана Ле Медэка теперь остался один выход, чтобы избежать столкновения,- отвернуть влево и пропустить "Имо" по правому борту. Расстояние между пароходами составляло уже 50 метров. Маккей схватился за шнур и дал два коротких гудка. Одновременно капитан, тут же понявший маневр лоцмана, крикнул рулевому: "Лево на борт!" "Монблан" медленно отвернул от берега, и оба парохода оказались параллельно друг другу правыми бортами на расстоянии 15 метров. Казалось, опасность столкновения миновала.
Но тут произошло непредвиденное. Как только "Монблан" отвернул влево и стал расходиться с норвежцем правым бортом, "Имо" дал три коротких гудка, давая понять, что его машина пущена на задний ход. "Монблан" сделал то же самое: дал реверс на задний ход и три коротких гудка. Оба судна стали отходить кормой вперед. Но штурвал "Имо" оставался положенным на левый борт, что при работающей полным задним ходом машине отвело его нос вправо- в борт "Монблана". Пытаясь избежать удара, Ле Медэк положил руль на правый борт так, чтобы отвести нос своего судна влево. Через несколько секунд нос норвежца с силой ударил в правый борт "Монблана" в районе первого трюма. Те, кто находился на мостике "Монблана" в момент удара, от ужаса застыли на месте. Только экипаж "Монблана", лоцман Маккей и командование морского штаба в Галифаксе знали о той секретной партии груза, которая была на борту французского парохода.
Когда суда столкнулись, форштевень "Имо", разворотив борт, вошел на 3 метра в глубь трюма. От удара несколько бочек, закрепленных на носовой палубе в четыре яруса, оказались вскрытыми. Их содержимое потекло на палубу и оттуда, сквозь зиявшую пробоину, на твиндек, где была уложена пикриновая кислота. Машина "Имо" уже почти минуту работала на задний ход, и нос норвежца со скрежетом и снопом искр от трения металла выдернулся из пробоины. Разлившийся бензол вспыхнул- бак "Монблана" охватило пламенем. Каждое мгновение мог произойти взрыв адского груза. Капитан Ле Медэк и лоцман Маккей поняли, что всем находящимся на "Монблане" и тысячам людей на берегу грозит смерть.
Видя, что пожар не погасить, матросы и кочегары "Монблана" бросились на верхнюю палубу спардека и начали спускать на воду шлюпки.
Брошенный "Монблан", подхваченный приливным течением, стал дрейфовать к пирсам Ричмонда. На набережных города по обеим сторонам пролива собрались толпы народа.
О взрывоопасном грузе "Монблана" в Галифаксе знали только три человека: контр-адмирал Чандарс, старший офицер штаба Виятт и старший офицер связи капитан-лейтенант Мюррей. В момент столкновения пароходов последний находился на буксире "Хилфорт". Увидя, что "Монблан" загорелся, он дал буксиру самый полный ход и направил его к ближайшему пирсу. Спрыгнув на берег, капитан-лейтенант побежал в диспетчерскую. На ходу он остановил какого-то матроса и приказал ему объявить всем вокруг, чтобы все бежали из порта.
Команда вельбота с крейсера "Хайфлайер", по-прежнему ничего не зная об опасности, уже закрепила трос на корме "Монблана" и передала его конец на буксирный пароход "Стелла Марис". Еще каких-нибудь полчаса- и судьба Галифакса сложилась бы по-другому. Его жители просто услышали бы со стороны океана звук сильного взрыва.
Но все обернулось иначе: "Монблан" взорвался в тот момент, когда "Стелла Марис" только начала оттаскивать его в море. Часы на башне городской ратуши показывали 9 часов 6 минут утра.
Взрыв был огромнейшей силы: мощность взрывчатых веществ на "Монблане" равнялась мощности взрыва атомной бомбы малого калибра.
Все каменные здания, не говоря уже о деревянных домах, стоявших по обоим берегам пролива Те-Нарроус, в Дартмуте и Ричмонде, почти полностью оказались снесенными с лица земли. На всех домах, которые находились на расстоянии 500 метров, были сорваны крыши.
Кроме крупных зданий- заводов, фабрик, церквей, складов, взрыв полностью разрушил 1600 и сильно повредил 12 тысяч жилых домов.
Когда взрывная волна утратила свою силу, в проливе Те-Нарроус образовалась придонная волна высотой около 5 метров. Она сорвала с якорей и бочек десятки судов. Ею был подхвачен и "Имо". С частично сохранившимся спардеком, без трубы и с погнутыми мачтами, он был выброшен на берег.
Произошла удивительная вещь- в округе в радиусе 60 миль в церквах от взрывной волны зазвонили колокола.
По официальным данным канадской и американской печати, в городе были убиты 1963 человека, более 2 тысячи пропали без вести, ранены около 9 тысяч человек, 500 лишились зрения от разлетевшихся в окнах стекол, 25 тысяч остались без крова. Материальный ущерб от бедствия был оценен в 35 миллионов долларов. Фактически число жертв было гораздо больше. С рассветом 7 декабря над Галифаксом ударили морозы и начался снежный буран, а через сутки со стороны Атлантики на город налетел шторм, один из самых сильных за последние 20 лет.
13 декабря 1917 года в уцелевшем здании городского суда началось расследование причин катастрофы.
Суду было ясно, что первоначальной причиной катастрофы явилось столкновение пароходов в проливе Те-Нарроус. Допросили капитана взорвавшегося парохода.
Ле Медэк подробно описал погрузку взрывчатки в Нью-Йорке, объяснил причины прибытия в Галифакс и рассказал об инструкциях, которые он получил накануне перед входом в бухту. Он доложил суду, какие давал гудки и какие делал маневры, потом рассказал, при каких обстоятельствах суда столкнулись.
С норвежской стороны показания давал старший штурман, так как капитан и лоцман "Имо" были убиты при взрыве. По версии старшего штурмана, "Имо" входил в пролив со скоростью менее 5 узлов и отошел влево от оси фарватера, чтобы разойтись с американским грузовым пароходом, который шел им навстречу. Норвежские моряки заявили, что "Монблан" сам подставил свой борт под форштевень "Имо".
4 февраля 1918 года верховный судья Канады Драйздейл объявил решение суда. В тринадцати пунктах обвинения вся вина была возложена на капитана "Монблана" и его лоцмана. В постановлении говорилось, что они нарушили "Правила предупреждения столкновения судов в море". Суд требовал уголовного наказания лоцмана, рекомендовал французским властям лишить капитана Ле Медэка судоводительской лицензии и судить его по законам его страны.
Ле Медэк, Маккей и капитан 3-го ранга Виятт, которого обвинили в том, что он поздно предупредил жителей города о возможном взрыве, были арестованы.
Удивительно, что никому из судей не пришла в голову мысль обвинить в галифакской катастрофе Британское адмиралтейство, которое фактически приказало судну, набитому взрывчаткой, стать на якорь в бухте Бедфорд, где оно должно было ждать формирования конвоя. Если бы даже "Монблан" ожидал конвоя на внешнем рейде Галифакса под охраной канонерских лодок, то город бы не пострадал.